Наверное, нет в нашей стране человека, который бы ни разу не видел фильм «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен». Этой картине уже 40 с лишним лет, но и сейчас трудно представить, как тогда, в начале 60-х, она могла появиться на свет. Пожалуй, это была единственная киноработа, до такой степени разоблачавшая режим. Одни лозунги – «Дети – хозяева лагеря», «Кукуруза – царица полей» – чего стоят! И все же этот фильм – комедия, комедия и еще раз комедия… Такие фильмы не стареют!

Дипломная работа

– Сам я никогда в жизни не был в пионерлагере, – вспоминал режиссер фильма Элем Климов. – Так что фильм – моя фантазия. «Добро пожаловать…», между прочим, моя дипломная работа. Причем едва меня, студента, пригласили на «Мосфильм» заниматься этой картиной, как случился конфликт с ректором ВГИКа Грошевым. Он вцепился мертвой хваткой в сценарий Лунгина и Нусинова: «Не будет такую вредную картину снимать наш студент!» Без устали ходил, писал, звонил: в ЦК, Госкино и еще куда надо. Столько энергии, сил потратил… Но дело все же двигалось к съемкам.

Только Евстигнеев

– Тут возникла вторая проблема: кому играть главного героя? В роли директора лагеря Дынина я видел только Евгения Евстигнеева. В те годы я дневал и ночевал в «Современнике». А в дарование Евстигнеева просто был влюблен. Тогда в кино он еще почти не снимался. Мне говорят: «Евстигнеева – ни в коем случае!» Начали предлагать характерных актеров с глупыми рожами.

Всем было очевидно: Евстигнеев привнесет в фильм социальную тему. В общем, приказывают: «Кто угодно, только не он». «Ну, тогда кто угодно, только не я», – отвечаю. И ухожу. Похоже, моя наглость обескуражила… Согласились.

Настоящее чудо

Витя Косых, сыгравший в фильме главную роль, в кино попал совершенно случайно в 13 лет.

– Меня приметил сам режиссер. Климов пришел к нам на урок физкультуры, – вспоминает Косых. – И спрашивает: кто умеет плавать? Я плавать не умел, но поднял руку. Потому что после физкультуры у нас были химия и математика. И я сразу сообразил, что есть официальный повод слинять с этих уроков. Климов отобрал несколько человек, посадил нас в автобус и уже по пути объяснил, что он режиссер, снимает фильм «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен» и ищет мальчишек на роли Марата и Кости Иночкина. Мы, конечно, тут же возомнили себя звездами. Но эта звездная болезнь прошла, как только нас привезли на «Мосфильм». Этаж, на котором проходили пробы, был целиком забит детьми. И то, что из этой сотни, а может быть, и тысячи ребят выбрали меня, – настоящее чудо.

Самоотверженная кинопроба

Стихотворение Косых прочитал не лучше других: громко чеканя слова и отчаянно вращая глазами. В общем, «с выражением», как учили в школе. Судьбу решила первая официальная кинопроба, на которой Косых очень удачно… расплакался.

Сначала ему предложили роль Марата. И попросили сыграть сценку, в которой тот оправдывается перед Костей Иночкиным за то, что нарисовал на него карикатуру. Косых посадили перед будкой, в которой якобы сидит Костя, и объявили начало первой в его жизни съемки.

– В лицо мне было нацелено столько осветительных приборов, что я вообще ничего не видел, кроме будки! – вспоминает актер. – Поскольку никто мне ничего не объяснил, я подумал, что это обычная репетиция. И вдруг прямо на меня из этого снопа света выезжает тележка с кинокамерой. А на ней оператор с режиссером. Меня охватил дикий ужас! Из глаз непроизвольно потекли слезы. Но при этом я не забывал произносить свой текст: «Костя, ты понимаешь? Извини меня, я ни в чем не виноват! Меня заставили!»

Эта самоотверженность и выдержка очень понравились Климову, и он стал примерять на Косых главную роль.

Почти порнография

Самому мальчишке играть Марата тоже не хотелось, поскольку по сценарию тот должен прыгать голышом в крапиву.

– По тем временам это была чуть ли не порнография! – вспоминает актер. – Девчонки в школе засмеяли бы.

Страхи мальчишки были развеяны буквально перед отъездом в Алексин (где проходили съемки картины): «Когда автобус уже тронулся, я высунулся в окошко и спросил у Климова, который нас провожал: «Элем Германович, кого я все-таки играю: Костю или Марата?» Он мне кричит: «Костю, Костю!» И я, довольный тем, что голышом в крапиву не прыгать, поехал.

Без купюр

Однако обнажиться на съемках фильма Косых все же пришлось. В сцене, когда Костя Иночкин, переплыв реку, выжимает спиной к камере трусы. За эти голые мальчишеские зады Климова очень ругали. Критикам было непонятно – зачем раздевать ребят догола? Мол, могли бы и в трусах в крапиву лезть.

По мнению актера, эти упреки совершенно безосновательны: «Они ведь в крапиву не просто так лезут, а чтобы получить сыпь. Было бы странно, если бы сыпь покрывала только приличные места! Поэтому они и говорят Марату: «И трусы снимай тоже! Чтобы никто ничего не заподозрил».

Очевидную необходимость «обнаженки» Климову все-таки удалось отстоять. Картина вышла на экраны без купюр. И тут же разошлась на цитаты.

А че это вы здесь делаете?

Запомнился всем и мальчик с сачком, который на протяжении всей ленты произносит только: «А че это вы здесь делаете?» Сыграл этого паренька Слава Царев, а его роль в сценарии называлась «мальчик с профилем Гоголя».

– А нашел я его так, – вспоминал Климов. – Как-то мы с Ларисой (кинорежиссер Лариса Шепитько – жена Элема Климова) возвращаемся домой в полупустом троллейбусе. Вот сижу я на заднем сиденье, а передо мной едут… два уха. Буквально. Больше ничто не бросается в глаза. Начинаю всматриваться: а уши-то заподлицо забиты песком. На «Мосфильмовской» уши выходят. Я – за ними, кричу вдогонку: «Мальчик, мальчик!» А он не слышит. Уши-то забиты. Видать, только что с купанья. Стучу по плечу. Оборачивается. Черная майка растянута до пупа, лицо… Такого лица я не видел. От улыбки удержаться невозможно. Как такого упустить. Думаю: ну раз нет такого персонажа в фильме – надо его придумать.

Вот в сценарии и возник сквозной герой, постоянно ко всем пристающий: «А че это вы тут делаете?» В сценарии мы его назвали «мальчик с профилем Гоголя».

Мыльные пузыри

– И, кстати, Царев был старше всех детей, – продолжает режиссер, – и он был единственным из подростков, кто курил! Однажды прихожу со съемок в гостиницу – уставший, весь в пыли. Тут – стук в дверь. Заглядывает Витя Косых: «Элем Германович, а Гоголь – курит…» – «Где?» – «В туалете». – «Давай его сюда, быстро». Приходит Гоголь. Перепуганный. С еще более вытянутым лицом. С плотно сжатыми губами. «Ну что, Слава, курил?» Мычит. «Как же ты можешь, Слава…» Мычит… Тут и Лариса, заинтригованная, откладывает книгу. В этот момент Гоголь начинает оправдываться – и комнату заполняют мыльные пузыри. Он со страху продолжает что-то говорить, а комната практически вся покрывается белыми пузырями. Оказывается, он, чтобы запах отбить, наелся зубной пасты. Шепитько хохочет до слез. Я едва сдерживаюсь – усталость как рукой сняло.

«Антисоветская» картина

– Завершили работу над картиной в предновогодние дни 1963 года на полгода раньше, – продолжает Климов. – Как только картину сдали, на нее сразу навесили два клейма: антисоветская и антихрущевская. Тогда я впервые слово «антисоветская» и услышал. Что же касается Хрущева, сначала я думал, что нас обвиняют из-за темы кукурузы, проскальзывающей в картине. Оказывается, все еще хуже. Причиной обвинений стал эпизод с воображаемыми похоронами бабушки. Над процессией несут ее увеличенный портрет. Так вот, при фотоувеличении становятся видны редкие волосы бабушки. Тут строгие цензоры Госкино и поймали нас: «Это они Хрущева хоронят». Так я вплотную столкнулся с системой цензуры и подавления. Идиотской и жестокой. Фильм не принимали никак. И вдруг в нашей квартире раздается звонок. Жуткий крик Марка Донского: «На коленях просим: приезжайте сейчас же в Болшево». Оказывается, у них только что закончился просмотр фильма и с Пырьевым случилась форменная истерика, он сполз на пол с хохотом и слезами. И мастера решили для нас с Ларисой устроить настоящий праздник. Но Грошев по-прежнему – ни в какую. Не дает мне защищать диплом такой «антисоветской» картиной. И если бы не помощь и защита Сергея Герасимова, он бы меня выгнал.

Разрешительное удостоверение

И тем не менее выходу картины посодействовал лично Никита Хрущев. Он посмотрел эту ленту, сказал: «Смешно!», и в итоге фильму был дан зеленый свет. Впрочем, несмотря на разрешительное удостоверение, картина практически не вышла на экраны. Уже после первых просмотров фильм, как антисоветский и антихрущевский, был снят с проката. А по телевидению его стали показывать лишь в перестроечные годы.

Фразы из фильма:

– Что читаешь?

– Чехова.

– Зачем?

– Смешно.

– Много смеешься. Почитала бы лучше журнал «Вожатый».

– Мы бодры, веселы…

– Стоп, стоп! «Бодры» надо говорить бодрее! А «веселы»?

– Веселее.

– В других отрядах каждый день привес, а твои на месте топчутся.

– Когда я был маленьким, у меня тоже была бабушка. Но за все эти годы я не смог огорчить ее до смерти. А он – смог!..

– Дети, помните: вы – хозяева лагеря. Вы! От вас что требуется, друзья мои?

– Дис-ци-пли-на!

– Волком пахнет. Или барсуком.

– А ты барсука нюхал?

– Сто раз!