В следующем году исполняется 35 лет, как вышла на экран картина «А зори здесь тихие». Снимая ее, режиссер Станислав Ростоцкий хотел отдать личный долг всем женщинам, принимавшим участие в Великой Отечественной войне.

Фильм на память

– Этот фильм – благодарность женщинам, которые пошли на войну, – вспоминал позже Станислав Ростоцкий. – В Великую Отечественную в Советской армии было 300 тысяч доброволок по 17-18 лет. Одной из них я обязан жизнью. На своих руках меня вытащила из боя медсестра – Аня Чегунова. Она прошла всю войну, а вот мой фильм посмотреть так и не смогла… К тому времени она ослепла – ее сгубила война. Я привез Анну на студию и рассказывал все, что происходило на экране.

Война и любовь

По сценарию осенью 1941 года шесть зенитчиц и их командир, старшина Васков (Андрей Мартынов), отправляются в разведку и неожиданно обнаруживают, что в этой, казалось бы, еще далекой от фронта местности высадился немецкий десант. Надо бы сообщить в штаб, но маленький отряд отрезан от своих и найти выход можно только ценой собственной жизни. У каждой из героинь – своя, особая судьба. Уже успела потерять мужа-фронтовика Рита Осянина (Ирина Шевчук). Прекрасна в своем жизнелюбии красавица Женя Комелькова (Ольга Остроумова). Вчерашняя студентка, интеллектуалка Соня Гурвич (Ирина Долганова) вся в мыслях о своих родных, попавших в оккупацию. Никак не может расстаться с фантазиями о цирковой карьере забавная детдомовка Галя Четвертак (Екатерина Маркова). Зато бойкая сельская дивчина Лиза Бричкина (Елена Драпеко) надеется – и не без оснований – на взаимные чувства с суровым старшиной, родственным ей во многом. В кровавом кошмаре войны, несмотря ни на что, живыми остаются мечты и любовь.

Но все больше сжимается вражеское кольцо вокруг группы зенитчиц. Убита Соня Гурвич. Тонет в болоте на пути к своим Лиза Бричкина. Погибает Галя Четвертак. Все попытки прорваться обречены. И тогда, чтобы самой страшной ценой дать сигнал о десанте, отряд вступает в бой. Подрывает себя и врагов раненая Рита Осянина. С песней идет под немецкие пули Женя Комелькова. В живых остается только старшина Васков…

Не пори Харитона

Многие эпизодические роли в фильме сыграли петрозаводские студенты (фильм снимался в лесах под Петрозаводском). Девушки-студентки играли зенитчиц. А парни – немцев и русских солдат. Один такой солдатик появляется на экране крупным планом в самом начале фильма – Юрий Максимов – ныне главный специалист по протоколу Министерства внешних связей, а тогда студент исторического факультета. Первые немцы на экране – тоже студенты-историки Андрей Грибушин и Александр Кожанов. Сейчас Кожанов – заведующий кафедрой дореволюционной истории, а Грибушин работает в петрозаводском музее.

– Нас одели полностью в немецкую форму, – вспоминает Андрей Грибушин. Ее специально шили в Петрозаводске, в военном ателье. Первое наше появление – двух немцев с чемоданами – снимали в конце мая. Мы с Кожановым тащили два чемодана – такие металлические упаковки. Сначала ходили с пустыми, но Ростоцкий сказал: «Видно, что чемоданы легкие». Тогда в них засыпали песок. Приходилось таскать из дубля в дубль набитые песком чемоданы. Но это издержки. В остальном Ростоцкий запомнился как человек очень лояльный. Он почти никогда не кричал.

Однако однажды Грибушин все же стал свидетелем того, что Ростоцкий может быть и другим. Среди «немцев» был «командующий взводом» (он знал немецкий язык и мог по-немецки выкрикивать какие-то фразы). У этого актера была кличка – Итого. Ростоцкий постоянно его одергивал: «Ну не надо из себя изображать «дойч официрен», не надо». А человеку хотелось. И вот однажды Ростоцкий не выдержал – схватил микрофон и заорал:

– Юрий Петрович, прекратите пороть Харитона, Ульяну, Елену, Виктора, Ивана, Николая и Ульяну! (Читай по первым буквам)

Четыре балла

Летом вся съемочная группа жила в селе Сергилахте, где велись основные съемки, в бывшем пионерском лагере. И каждый день наши «немцы» ездили туда из Петрозаводска. Вечером – обратно. А как-то раз сломался автобус. В город ехать не на чем.

– А мне надо было позарез в город, – продолжает Андрей Грибушин, – утром экзамен. Подошел со всеми этими проблемами к Ростоцкому. Режиссер позвал своего помощника: «Записывайте». Грибушин диктует:

– Во-первых, договориться о переносе экзамена.

– Зачем договариваться о переносе? Договоримся об экзамене! Какую оценку вы желаете? Пять – это наглость, ну четыре – это нормально.

Приезжаю через день: четыре балла в зачетке.

Знаменитыми актерами никто из карельских участников фильма не стал. Но почувствовать себя ими успели. Между прочим, за съемочный день тогда платили 16,50 – при том, что стипендия была около 30 рублей.

Звездные роли

Другая  судьба – звездная была уготована молодым актрисам, сыгравшим в фильме главные роли, и это несмотря на то, что лента стала для них дебютом. Так, Елена Драпеко снялась в кино студенткой-третьекурсницей. Первая роль – и сразу всенародная известность. И по сей день роль Лизы Бричкиной остается визитной карточкой актрисы.

Людмила Зайцева дебютировала в роли сержанта Кирьяновой, будучи выпускницей Щукинского училища.

Кинороль Жени Комельковой стала звездной для Ольги Остроумовой.

Заговорили после выхода фильма «А зори здесь тихие» и еще об одной молодой актрисе – Ирине Шевчук. Роль Риты Осяниной сделала неизвестную студентку ВГИКа звездой первой величины.

 

Главная идея

– Когда мы показывали этот фильм в Венеции, на ХХХIII Международном кинофестивале (1972 год), – вспоминал Ростоцкий, – то полувраждебный смокинговый зал в две с половиной тысячи людей, не выдержав, стал аплодировать простым советским девушкам в солдатских шинелях, аплодировать их поступкам. Там фильм получил памятный приз.

Помимо этой награды фронтовая эпопея собрала еще множество других. Так, на VI Всесоюзном кинофестивале в Алма-Ате в 1973 году фильм получил первую премию. В том же году кинокартина стала лидером проката, собрав 66 миллионов зрителей, и была номинирована на премию «Оскар».

– И все же, когда фильм вышел на экраны, многие не обратили внимания на его главную идею, – говорил Ростоцкий. – А она заключается в центральной фразе картины: «На таком-то фронте ничего существенного не произошло…». Мы не раз ее слышали по радио. Она звучит и в моей картине, но звучит для того, чтобы сказать: «Да, конечно, ничего существенного не произошло, но шесть прекрасных людей погибли».