У меня есть друг. В детстве его все звали Эдик. Сейчас мы зовем его Эдик Борисыч. Мы появились на свет в одном роддоме, жили в соседних квартирах двухэтажного дома на улице Доватора, нас возили в одинаковых колясках, мы ходили в одну и ту же школу и лазили по одним и тем же… помойкам…

На этих самых помойках порой попадались необыкновенные вещи, которые какие-то «ненормальные», на наш взгляд, жители улицы Доватора выкидывали.

Собранные нами штучки мы называли «добры». Это были разноцветные пузырьки, кольца (иногда попадались даже серебряные), желтые под золото алюминиевые браслеты, стеклянные глазки от чешской бижутерии, старинные монеты, маленькие стеклянные шары и прочий никому ненужный по тем временам хлам. Я хранил свои «добры» в бумажном чемодане под софой, а Эдик Борисович – в аналогичном чемодане под кроватью.

Ну а так как мы росли во вполне приличных семьях, то родители наше с другом увлечение не разделяли. Называли нас то шобойниками, то помоичниками. Но особо не ругались.

Время от времени мы доставали свои чемоданы, открывали хранившиеся в них коробочки и восхищались своими коллекциями. Эдикова всегда была круче моей. 

Настоящим праздником для всех юных обитателей улицы Доватора был приезд старьевщика. Старьевщик приезжал на лошади (даже самому уже не верится) с колокольчиком и кричал на весь район: «Принимаю вещи, старые вещи!» 

 На крики старьевщика сбегались все мальчишки, а женщины вытаскивали и сдавали ему всякое барахло. Принимал старьевщик всякую ерунду: старые банки и бутылки, макулатуру, одежду, обувь, металлическую посуду и прочий хлам. Взамен можно было получить немного денег или какую-нибудь безделушку. Иногда и нам перепадало. Правда, редко. Барахло можно было обменять на свистульку, расческу или литой из алюминия «револьвер», который стрелял пистонами из смеси бертолетовой соли и пороха. Выстрел получался очень даже нехилый.

 

 Потом были учеба, работа, армия, опять учеба и снова работа. А потом мы как-то незаметно стали взрослыми дяденьками.

Наши «добры» исчезли, но выкидывать старые вещи – рука не поднимается. Некоторые говорят, что это пережиток «совка». Может, и так, но мне нравится иногда покопаться в своих старых вещах. Тем более там постоянно находятся какие-то удивительные штучки, о которых ты давным-давно забыл.

На днях полез в шкаф и в старой коробке обнаружил массу необычных вещей. Достал фотоаппарат и пощелкал. Делюсь.

 

Нет, это не набор наркомана. Это походный меднабор туриста. 

После школы Эдик Борисыч пошел учиться в медтехникум. И вскоре он уже гонял на машине «скорой помощи» и колол бабушкам в вены димедрол. Это было круто. Ну а когда мы отправлялись в походы, то Эдик Борисыч негласно назначался нашим медиком. Однажды он вытащил из рюкзака коробочку из нержавейки наполненную стеклянными шприцами и передал мне: «Эту тащи ты, а вторая пусть у меня остается так на всякий пожарный». 

Где теперь эдикова коробка со шприцами, я не знаю. А моя — вот она. Все по честному. Ведь разговора о том, что её надо было вернуть хозяину не было… 

Теперь все мы в больницах пользуемся одноразовыми шприцами и наверное мало кто помнит, что вот эти перед тем, как сделать укол надо было долго кипятить. Это было муторно. Зато, как красиво! 

Дальнометр «Блик». Штука, которой фотографы определяли расстояние до объекта. По цене 3 рубля 30 копеек.

 

Набор гирек «общего назначения». Что скрывается под этим понятием не знаю.  Но все мы такими пользовались в школе на уроках химии. 

 Стереоскоп. Убойная штука. Вставил стереоскопический слайд и ушел в астрал. Красота. Все в 3D формате!

 

Диаскоп. Примитивная пародия на стереоскоп. Хотя тоже ничего. Диаскопы производились в разных формах: в виде земного шара, в виде грибочков, а на моей родине и родине писателя Гончарова, в виде «гончаровских беседок». 

 

Диафильмы — рулоны пленки с цветными кадрами. Главный элемент домашнего кинотеатра под названием фильмоскоп (смотри выше). Во всех случаях озвучка любительская. 

 Микрофон от пленочного магнитофона.  

 

 

«Смена-Символ» — продвинутая модель знаменитого на всю страну фотоаппарата «Смена 8М». 

 Крутой фотоаппарат «Зенит». Круче «Зенита» мог быть только «Зенит» со съемными объективами. 

 

Кассеты для пленок. Слева на право: кассета пластмассовая (отстой), кассета металлическая (более приличный вариант), кассета медная — настоящая вещь. Поломки практически исключены. Никаких тебе зацепов, зажимов и обрывов.

 

Зашел Эдик Борисыч, посмотрел, оценил и говорит: «Поехали ко мне, кое-че покажу, нашел у мамы на антресолях». Мы сели в его черную машину и поехали. 

Дома Эдик Борисыч открыл шкаф и вытащил две коробочки. У меня перехватило дыхание. Ну, механическая бритва меня не удивила. Я еще не забыл, как отец Эдика Борисыча дядя Боря с гордостью брился ей по утрам, а вот вторая коробочка хранила в себе настоящее сокровище. Чего стоило одно название фирмы – «Бакони». И если кто-то из вас догадается, что это, сниму перед ним шляпу. Я не догадался. 

 

 

 

 А вот и «Бакони». Чуешь, маешь вещь!

 

Коробочка с гордой надписью «Бакони» скрывала невиданное чудо – станок для заточки лезвий. Да, да, тех самых прямоугольных лезвий, которыми брились исключительно все мужчины Советского Союза. Ну, то, что ими брились до тех пор, пока они не начинали сдирать кожу, я, конечно, помнил. Сам еще такими брился, но вот то, что эти лезвия можно было затачивать, я узнал лишь сейчас, спустя два с лишним десятилетия после развала Союза. 

 

 

 

Станок «Бакони» помимо зажима для лезвия включает в себя шлиф-плоскость с тремя гранями. Одна из которых (для окончательной доводки) проклеена кусочком кожи. Проходя по шлифовальной площадке, зажим с лезвием переворачивается, и лезвие затачивается с другой стороны.

Класс! Эдик Борисыч опять победил. 

Недавно один мой студенческий друг сказал: «Все, что было раньше – это хрень полная». Может, и так. Но, на мой взгляд, мы должны вспоминать то, от чего мы были счастливы.

Администратор ресурса Владимир Волжский.

При копировании материалов активная ссылка на сайт ussr-kruto.ru обязательна!